Все то же самое что и на обычном.

• Во-первых — запасы досок-рангоута-парусины-канатов для заделки дыр и починки корабля (сюда же относятся смола и пакля).
• Во-вторых, запасы пороха и боеприпасов, плюс всё то, что ими питается — пушки-ружья-пистолеты. Сюда же относятся пики и сабли (в обычное время всё это хранится в оружейке, при подготовке к бою складируется в стойки/бочки, чтобы при необходимости можно было легко схватить ближайшее и отбивать абордаж. С собой оружие таскает только абордажная партия).
• В третьих — снедь. Бочки с водой, бочки с вином, пивом и ромом, бочки с солониной, мешки с сухарями, лари с мукой, сетки лука (вообще всё круглое типа лука, кокосов, ананасов, арбузов и так далее пеленается в сетки и подвешивается, чтобы крысы не сожрали), клетки с птицей, и тому подобное.

При этом большая часть этого хранится не в трюме (исключая воду и спиртное) а в кладовой возле камбуза (овощи-фрукты), ибо сами знаете во что это всё превратится если туда попадет вода. Клетки ставятся на верхнюю палубу и убираются только если шторм близко.

Корабельный врач на пиратском судне

Помимо снеди требуются также лекарства. С ними особенная история. Дело в том, что нормальных врачей в те времена было очень мало, особенно на флоте, те что были — являлись по сути своей мясниками. Впрочем, даже сейчас в некоторых странах, если вам не повезет сломать ногу и у вас нет страховки, какой-нибудь потомок Джона-Коновала возьмет пилу и дав вам в качестве анестезии бутылку рома, отчекрыжит её за милую душу. Но, если врач все-таки был, то список лекарств у него зависел прежде всего от того, к какой (анти)научной школе он принадлежал. «Прославленный бальзам Джона-Коновала лечит зубную боль, язву, подагру, жар, головную боль, понос, цирроз и деменцию», при этом, как писал в свое время Марк Твен, содержал этот бальзамчик в себе такие интересные вещи как ртуть, красные нитки, винный камень, серную кислоту и много алкоголя. Общая польза от этого снадобья зависела от веры пациента в могущество этой дряни, а также от стойкости его организма к отравлению.

С другой стороны, врачей, чьи лекарства не помогали, ждала судьба колдунов из Африки, когда становилось очевидным что их колдовства против пуль бессильны. Научные же адепты медицины, которые вместо суеверий, заправлявшие свои пузырьки лекарствами, предпочитали брать с собой целую кучу разных снадобий не менее убойного действия, но куда более полезных — прежде всего, это камфара, хинин (точнее — толченая кора хинного дерева, стараниями испанца Бернабе Кобо ставшая основным средством от лихорадки и жара в Европе), кора дуба (кровеостанавливающее и ранозаживляюещее средство), и тому подобные вещи, в основном собираемые врачом лично, а потому очень сильно завесившие от того, какие моря бороздит сей корабль и на какие берега удается ступить корабельному врачу. Отдельное место в его аптечке занимает такая дрянь, как изобретенный в шестнадцатом веке известным алхимиком Парацельсом спиртовый экстракт опия, именуемый лауданумом, который до девятнадцатого века был первейшим анестетиком в любой аптечке, и являлся основной составляющей любого «прославленного бальзама». Помимо этого, также нельзя было обойтись без инструментов — ну тут всё вроде бы ясно, всяко-разные иглы, ножи, пилы, щипцы, клещи, клизмы и тому подобное.

Ну и наконец, перевязочный материал, в роли которого выступали корпия (надёрганные из размочаленных парусов волокна) и любая, но желательно льняная, а лучше — шелковая ткань. Следует заметить, что большую часть «медицинских препаратов» корабельный врач заимствовал на кухне, в основном специи. Для тех кто не знает — большая часть специй имеет двойное применение, одно в кулинарии, второе в медицине; скажу более, иногда должность терапевта занимал кок, а должность хирурга — плотник, ввиду схожести навыков.

Выход в плавание

Но, конечно, всё это бессмысленно, если на корабле не будет таких вещей как часы, секстант, компас, карта и журналы, один из которых вели вахтенные офицеры, другой — первый помощник, а третий — капитан; кроме того велся также строгий учет запасов и развесовки груза — а потому в дальнем плаванье морякам было чем заняться, ибо если корабль загружен неправильно, то он будет плохо слушаться руля, и качка будет невыносимой; а если его грузили идиоты, то вообще опрокинется.

Только при соблюдении всех этих условий, корабль, с почищенным днищем, оттимберованный, покрашенный, оснащенный шлюпками и имеющий в запасе штук пять якорей — может считаться готовым к плаванью.