20 октября 1696 года двадцатичетырехлетний царь Петр издал указ короткий, но убедительный: “Морским судам быть”. Так он выражал заветную идею государства Российского создать могучий регулярный военный флот.

Однако первые опыты строительства надежных кораблей для будущей Азовской флотилии убедили молодого Петра, что иностранные кораблестроители, приглашенные им на службу, были малосведущими в своем деле. И тогда Петр, стремясь постичь суть кораблестроения с азов, сам берется за топор… “Сначала научиться самому”, — решает царь. Несколько месяцев трудится он вместе с крепостными плотниками на верфи Воронежского адмиралтейства. Но скоро Петру стало ясно, что кроме энтузиазма лучших людей России и денежных отчислений из казны необходимы еще и прочные знания всех достижений кораблестроения. И вот задумывает он удивительное предприятие. Петр приказывает готовить посольство в Голландию, Англию и Венецию – самые крупные морские державы той поры.

Царь спешит. Уже в начале марта 1697 года русское посольство выезжает из Москвы в Амстердам. В его составе адмирал Лефорт, боярин Ф.А. Головин, думный дьяк Возницын, 30 волонтеров и 69 стольников. Волонтеры разделены на три группы, в одной из которых десятником под именем Петра Михайлова сам царь. В этой же группе и его любимец – Александр Меншиков. Кстати заметим, что из числа этих волонтеров впоследствии вышли известные флотоводцы России – Иван Синявин, Ипат Мухатов и Ермолай Скворцов, кораблестроитель – “мастер доброй пропорции” – Феодосий Скляев и первый русский флотский капитан Федор Урусов.

Посольский обоз двигался медленно, а царю не терпелось поскорее приступить к делу. Опередив своих спутников, Петр 7 августа 1697 года прибыл в Саардам – голландский городок на берегу залива Зюдерзее, к северо-западу от Амстердама, славящийся своими верфями. Их насчитывалось пятьдесят. Здесь строились купеческие и китобойные суда для всей Голландии.

Царь снял себе квартиру на тихой окраине, в доме якорного мастера Киста, не раз прежде бывавшего в Москве. Две маленькие комнатенки в задней половине дома. Темная каморка стала его спальней, а тесный чуланчик при входе – рабочим кабинетом. Два низких окошка еле пропускали дневной свет, но Петр был доволен своим новым жилищем.

Через три дня на верфи, принадлежащей Линстру Рогге, появился новый рабочий – Петр Михайлов. Громадного роста и недюжинной силы, человек этот из далекой России вызывал у медлительных и равнодушных голландцев удивление своим трудолюбием. Ежедневно с восходом солнца шел он на верфь в толпе мастеровых и трудился с ними до самого вечера. А когда кончался рабочий день, он не спешил уходить домой: осматривал стапели, фабрики, на которых делалась корабельная оснастка, заглядывал на другие верфи. Часто удивительный работник выходил в море на купленном им небольшом паруснике (типа буер) или навещал семьи знакомых плотников. Многие из них впоследствии приехали на работу в Россию. Не прошло и двух недель, как саардамские жители узнали, что под видом простого плотника в городке поселился русский царь. Это было так необычно, что за Петром стали ходить толпы зевак, куда бы он ни направлялся. Тогда Петр переехал в Амстердам, где вместе со своими волонтерами поступил на верфь Ост-Индской компании под начало корабельного мастера Класа Поля. Здесь он работал до прибытия русского посольства. И снова, как в Саардаме, вызвал удивление амстердамцев, превратившись из плотника в царя. Теперь уже официально осмотрел он адмиралтейство, арсенал, верфи и корабельные склады. В честь Петра бургомистр Амстердама устроил показательное морское сражение в заливе Зюдерзее. В городе только и разговоров было, что о русском царе-плотнике. Опять толпы любопытных собирались поглазеть на Петра.

Желая скрыться от любопытных, Петр поселился на территории адмиралтейства Ост-Индской компании, в доме простого канатного мастера.

Бургомистр города Амстердама старался оказать русскому царю и его посольству достойный прием. В ратуше был дан торжественный обед, после которого намечался грандиозный фейерверк. Но Петра это мало интересовало. Ему хотелось получить официальное разрешение работать на городских верфях. И такое разрешение было дано. Петр сразу же решил отправиться в Саардам за своими плотничьими инструментами. Нелегко было голландцам уговорить царя остаться до конца празднества и посмотреть приготовленный в его честь фейерверк.

Едва кончилось торжество, Петр, несмотря на предупреждения бургомистра об опасности ночного плавания, отправился на своем буере в Саардам. В час ночи добрался он до городка, собрал свои инструменты, а ранним утром явился на работу к Класу Полю.

Четыре с половиной месяца усердно трудился русский царь у корабельного мастера. Изучил все, что только мог, узнал все хитрости сложной работы. Об этом красноречиво свидетельствует аттестат, выданный царю-плотнику:

“Я, нижеподписавшийся, Геррит Клас Поль, корабельный мастер при Амстердамской камере привилегированной Ост-Индской компании, свидетельствую и удостоверяю по истине, что Петр Михайлов (находящийся в свите великого московского посольства в числе тех, которые здесь, в Амстердаме, на Ост-Индской корабельной верфи с 30 августа 1697 года по нижеуказанное число жили и под нашим руководством плотничали) во времена благородного здесь пребывания своего был прилежным и разумным плотником, также в связывании, заколачивании, плетении, конопачении, стругании, буравлении, распиловании, мощении и смолении поступал, как доброму и искусному плотнику надлежит, и помогал нам в строении фрегата “Петр и Павел”, от первой закладки его, длиною в 100 фут (от форштевня и до ахтерштевня), почти до его окончания, и не только что под моим надзором корабельную архитектуру и черчение планов его благородие изучил основательно, но и уразумел эти предметы в такой степени, сколько мы сами их разумеем. Для подлинного удостоверения я подписал сие моею собственною рукою. Дано в Амстердаме, в нашем постоянном местопребывании на Ост-Индской верфи, 15 января в лето господне 1698 г. Геррит Клас Поль, корабельный мастер привилегированной Ост-Индской компании в Амстердаме”.

Казалось бы, высшей похвалы мастерству быть не могло. Но не ради этого трудился царь на голландских верфях. Проницательный и ясный ум Петра подмечал многое. Взгляд его был широк. Царь быстро понял недостатки голландской системы кораблестроения. В собственноручных записях о составлении корабельного чертежа в трех плоскостях – на боку, полушироте и корпусе, — сохранившихся и поныне, отмечается, что голландцы руководствовались при строительстве кораблей одними практическими соображениями и составляли чертежи без всяких теоретических выкладок. Необходимо было усовершенствовать свои знания. Потеряв доверие к знаниям голландских мастеров, Петр впоследствии писал: “Если бы я не поучился у англичан, то навсегда бы остался плотником”.

Как раз в это время король Вильгельм, лично знавший Петра, приглашает царственного путешественника в Англию. В устье Мааса бросают якоря два военных корабля, две яхты и гукор. Им приказано сопровождать русского царя.

11 января 1698 года Петр уже в Лондоне. Он поселился на самой окраине английской столицы, поблизости от королевской верфи, в доме корабельного мастера Джорджа Эвелина. Его задачей было пополнить знания по теории кораблестроения и морской практике. Этому Петр отдает все свое время. Рассматривая чертежи различных судов, собственноручно вычерчивает на плазе части набора кораблей, часто беседует с адмиралом лордом Кармартеном, упорно и настойчиво изучает архитектуру и теорию строительства судов.

Лучшего учителя, чем Кармартен, царю трудно было найти: адмирал считался хорошим моряком и весьма известным в Англии корабелом. К тому же у него была огромная коллекция моделей кораблей, без сомнения, очень интересовавшая любознательного ученика.

В Англии Петр посетил артиллерийский арсенал в Вулвиче, пробыл три дня на стоявшей в Портсмуте военной эскадре и на 80-пушечном корабле “Гамбург” совершил плавание к острову Уайт. Все это убедительно показывает, что русский царь не терял времени даром.

Но вот в апреле 1698 года Петр, покинув берега “туманного Альбиона”, возвращается в Голландию. Снова амстердамцы целую неделю могли видеть высокую фигуру царя-плотника в самых различных частях своей столицы.

Однако еще не полностью удовлетворен любознательный Петр. Через Вену он уже было отправился в Венецию, славившуюся своим галерным флотом, но неожиданная весть о новом бунте стрельцов заставила его поспешить с возвращением в Москву. В конце августа 1698 года, после годового отсутствия на родине, Петр опять появляется в столице своего государства.

Надежды царя на денежную помощь Голландии и Англии для строительства Российского военного флота не оправдались. И это понятно: владычицы морей вовсе не были заинтересованы в появлении еще одного конкурента.

Посольство Петра получило решительный отказ. Но знания, приобретенные царем за время путешествия, были для России несравненно плодотворнее всякого материального пособия. Глубокое изучение Петром всех отраслей морского дела оказалось той основой, на которой взросло славное будущее русского военного флота. Ученик возвратился на родину мастером. Теперь все, в чем царь прежде вынужден был полагаться на чужое мнение, он видел ясно и знал сам. Рождение российского флота было теперь делом решенным.