Итак, рассказывают, что однажды некий голландский капитан захотел обогнуть мыс Горн. Дело было поздней осенью, а всякий знает, что там в ту пору дуют непреоборимые злые ветры. Голландец зарифливал паруса, менял галсы, но ветер, дувший в лоб, неизменно отбрасывал его назад. Он был лихой и опытный моряк, однако, величайший грешник, к тому же еще упрямый, как морской черт. По этим приметам некоторые признают в нем капитана Ван-Страатена из Дельфта. Иные, впрочем, горой стоят за шведского капитана Ван дер Декена. Оба они жили лет триста назад, любили заглянуть на дно бутылки, а уж кощунствовали, говорят, так, что, услышав их, киты переворачивались кверху брюхом. Вот, стало быть, этот Ван-Страатен, или Ван дер Декен, совсем взбесился, когда встречный ветер в пятый или шестой раз преградил ему путь. Он весь затрясся от злости, поднял кулаки над головой и прокричал навстречу буре такую чудовищную божбу, что тучи, не вытерпев, сплюнули в ответ дождем. Мокрый от макушки до пят, потеряв треугольную шляпу, Голландец, однако, не унялся. Костями своей матери он поклялся хоть до Страшного Суда огибать мыс Горн, пока, наперекор буре, не обогнет его!

И что же? Голландец был тут же пойман на слове! Бог осудил его до скончания веков скитаться по морям и океанам, никогда не приставая к берегу! А если он все-таки пытался войти в гавань, то сразу же что-то выталкивало его оттуда, как плохо пригнанный клин из пробоины. Господь бог наш, между нами будь, сказано, тоже из упрямцев! Если ему втемяшится что-либо в голову, попробуй-ка — это и буксиром не вытащишь оттуда! Вот, стало быть, так оно и идет с тех пор. Четвертое столетие носится Летучий Голландец взад и вперед по морям. Ночью огни святого Эльма дрожат на топах его мачт, днем лучи солнца просвечивают между ребрами шпангоутов. Корабль — совсем дырявый от старости — давно бы затонул, но волшебная сила удерживает его на поверхности. И паруса всегда полны ветром, даже если на море штиль и другие корабли лежат в дрейфе. Встреча с Летучим Голландцем неизменно предвещает кораблекрушение! Пусть под килем у вас хоть тысяча футов и ни одной банки на сотни миль вокруг — камушки у Летучего всегда найдутся! Еще бы! Нрав-то не улучшился у него за последние три с половиной столетия. Да и с чего бы ему улучшиться?..

Но, после того как господь бог наш придержал Голландца за полы кафтана у мыса Горн, старик уже не отваживается дерзить небесам. Теперь он срывает зло на своем же брате, на моряке. Мертвый завидует нам, живым! Мертвые завистливы, поверьте мне! А Летучему вдобавок до смерти надоела эта канитель. Который год, как неприкаянный, болтается он между небом и землей. Вот со зла и подстерегает моряков где-нибудь у камней. Может попасться вам на глаза и в шторм и в штиль, вылезти под утро из тумана, появиться далеко на горизонте либо выскочить рядом, как выскакивает из воды поплавок от рыбачьих сетей. Иной раз он показывается даже в солнечный день. И это, говорят, страшнее всего! Прямо по курсу замечают слабое радужное мерцание, как бы световой смерч. Он быстро приближается, уплотняется. Глядите: это призрачный корабль, который в брызгах пены переваливается с волны на волну! Тут, пожалуй, взгрустнется, а? Только что его не было здесь, и вот он — на расстоянии окрика, виден весь от топа мачт до ватерлинии. Старинной конструкции корма и нос приподняты, с высокими надстройками, как полагалось в семнадцатом столетии, по бортам облупившиеся деревянные украшения. И на гафеле болтается флаг, изорванный до того, что невозможно определить его национальную принадлежность. А что еще тут определять? Могильным холодом сразу потянуло с моря, словно бы айсберг поднялся из пучины вод! Шкипер, остолбенев, смотрит на компас. Что это случилось с компасом? Корабль меняет курс сам по себе! Но его не сносит течением, и в этом районе нет магнитных аномалий, а ветер спокойный, ровный бакштаг. Это призрак, пристроившись впереди, повел следом за собой. Румб за румбом уводит корабль от рекомендованного курса. По реям побежали матросы, убирая паруса! Боцман и с ним еще несколько человек сами, без приказания, бросились на помощь рулевому, облепили со всех сторон штурвал, быстро перехватывают спицы, тянут, толкают изо всех сил! Ноги скользят по мокрой палубе. Нет! Не удержать корабль на курсе! Продолжается гибельный поворот! И всё быстрей сокращается расстояние между вами и вашим мателотом. Можно уже различить лица людей, стоящих на реях и вантах призрачного корабля. Но это не лица — черепа! Они скалятся из-под своих цветных головных повязок и сдвинутых набекрень маленьких треуголок. А на шканцах взад и вперед, как обезьяна в клетке, прыгает краснолицый капитан. Полюбуйтесь на него, пока есть время!

Наружность Летучего Голландца описывают так. Будто бы просторный коричневый кафтан на нем, кортик болтается на поясе, шляпы нет, седые космы стоят над лысиной торчком. Голос у него зычный, далеко разносится над морем. Слышно, как он подгоняет своих матросов, грозится намотать их кишки на брашпиль, обзывает костлявыми лодырями и тухлой рыбьей снедью. Поворот закончен. Рулевой бросил штурвал, закрыл лицо руками. Впереди, за бушпритом, в паутине рей, увидел неотвратимо приближающуюся белую полосу, фонтаны пены, которые вздымаются и опадают. Это прибой! И будто лопнул невидимый буксирный трос. Видение корабля рассеивается, как пар. Летучий Голландец исчез. Слышен скрежещущий удар днища о камни. И это последнее, что вы слышите в своей жизни… Надо вам, пожалуй, рассказать еще о письмах. Бывают, видите ли, счастливчики, которым удается встретить Летучего Голландца и целехонькими вернуться домой. Однако случается это редко — всего два или три раза в столетие. Ночью на параллельном курсе возникает угловатый силуэт, причем так близко, что хоть выбрасывай за борт кранцы. Всех, кто стоит вахту, мгновенно пробирает озноб до костей. Ошибиться невозможно! От черта разит серой, от Летучего тянет холодом, как из склепа. Простуженный, хриплый голос окликает из тьмы: — Эй, на судне! В какой порт следуете? Шкипер отвечает, еле ворочая языком, готовясь к смерти. Но его лишь просят принять и передать корреспонденцию. Отказать нельзя: это закон морской вежливости. На палубу плюхается брезентовый мешок. И сразу же угловатый силуэт отстает и пропадает во мгле. Ну, сами понимаете, во время рейса команда бочком обходит мешок, словно бы тот набит раскаленными угольями из самой преисподней. Но там письма, только письма. По прибытии в порт их вытаскивают из мешка, сортируют и, желая поскорее сбыть с рук, рассылают в разные города. Адреса, заметьте, написаны по старой орфографии, чернила выцвели! Письма приходят с большим опозданием и не находят адресатов. Жены, невесты и матери моряков, обреченных за грехи своего сварливого упрямца-капитана скитаться по свету, давным-давно умерли, и даже след их могил потерян. Но письма приходят и приходят.

Будьте бдительны! Ученые утверждают, что вы можете разделить судьбу «Летучего Голландца» — корабля-призрака, обреченного вечно бороздить моря и океаны, который, как полагают, стал одной из первых жертв Бермудского треугольника. «Экипаж «Летучего Голландца» попал в петлю времени, и он не в состоянии выкарабкаться из нее с XVII века», — говорит историк, профессор Дональд Вильсон, который посвятил изучению Бермудского треугольника целых 30 лет. По словам исследователя, моряки корабля обречены проживать одни и те же события до конца времен или пока не исчезнут Земля и ее океаны. Эксперты полагают: любой может стать жертвой петли времени.

Вильсон добавляет: «Без сомнения, жертвы не понимают, что с ними произошло. Для капитана и экипажа это был обычный день в конце 1660 года, и они считают, что благоприятный ветер, дующий в паруса, несет их домой». Вильсон тщательно изучил старинные записи плаваний и обнаружил ранее неизвестные ссылки на судовой журнал, который вел капитан «Летучего Голландца» Ван дер Декен до того, как корабль отправился в свой последний путь.

Эти записи свидетельствуют, что он планировал проплыть мимо Бермуд. Следовательно, судно оказалось в районе, именуемом ныне Дьявольским треугольником. Капитану и экипажу опыта было не занимать, а корабль по тем временам был самым совершенным. Погода была спокойной. Короче говоря, не было никаких навигационных причин для того, чтобы «Летучий Голландец» исчез. Не были найдены ни обломки корабля, ни тела моряков, что тоже является свидетельством — произошло нечто сверхординарное.

Объяснение одно — повинен Дьявольский треугольник. Как утверждает Вильсон, этот район океана является окном в еще не открытые измерения пространства и времени. При некоторых обстоятельствах, которые нам не дано понять и которые невозможно предугадать, это окно на короткий период распахивается. Всё и все, кто к несчастью оказался там, засасывается в эти иные измерения. Но след их остается в ловушке пространства и времени. Вот почему они появляются изредка, как и «Летучий Голландец», в виде призраков.

Не случайно живет и легенда о «Летучем Голландце»: ведь корабль-призрак появляется там, где есть окно-проход в ловушку времени.