У человека, оказавшегося на борту корабля, жизнь превращалась в кошмар. Служба на королевском флоте была не менее опасна, чем жизнь пирата, но, в отличие от пиратов, военные моряки фактически были невольниками на своих кораблях. Они могли месяцами находиться в море, а когда корабль приходил в порт, то это вовсе не означало, что их отпустят на берег – командование опасалось дезертирства. И если какому-то капитану-садисту случилось не возлюбить кого-то из экипажа, он мог заставить его уработаться до смерти или жестоко наказать за малейшую провинность, например, за неправильно отданную честь.

Самым распространенным наказанием была порка. Капитан лично решал, сколько и кому выдать плетей, и это право было узаконено в 1755 году. Обычным минимум было десять ударов; пятьдесят причиняли серьезные раны, а сто – часто заканчивались смертью. Плетка представляла собой печально знаменитую «девятихвостку» из пеньки или кожи, с как минимум тремя «кровавыми узлами» на концах каждого ремешка. Это чудовищное орудие с легкостью могло содрать с человека кожу да кости. Чтобы продлить пытку, на раны лили уксус или сыпали соль. На флоте эта плетка получила прозвище «драная кошка», хранилась она в красном ящике, принайтовленном к мачте, и все матросы как огня боялись, что «кошка выскочит из ящика».

Средняя продолжительность жизни матросов на флоте военно-морских сил Великобритании, да и на флотах других государств, составляла от тридцати, до тридцати пяти лет. В то время как люди на берег в те времена доживали до пятидесяти. Матрос ходил в той одежде, в которой на флот и был призван. Купить новую одежду моряку, получавшему обычное жалованье, было не по карману. По этому, ее носили до тех пор, пока она не превращалась в лохмотья. Новый же комплект обмундирования мог обойтись матросу и двухмесячное жалованье.

Вербовка моряков на корабль

По доброй воле на флот записывались только, можно сказать, самоубийцы, рассчитывающие на карьерный рост (а в Английском флоте он был, после хорошего побоища уцелевшие и хорошо себя проявившие вполне могли рассчитывать на повышение, а если добыча была хорошей — то и на долю, заметно превышающую годовой оклад. Это если, конечно, ее платили).

Методом комплектации экипажа являлась насильная вербовка, и в отличие от шанхайской (см. ниже), она заключалась в том, что офицеры с корабля вместе со взводом солдат морской пехоты ходили по порту и каждого встречного, кто хотя бы отдаленно мог напоминать нечто похожее на человека, который сможет узлы вязать и из пушки стрелять, под угрозой дубины конвоировали на корабль, где ему и другим несчастным, понабранным в тюрьмах да в кабаках, зачитывали приказ о зачислении, и с этого момента их можно было бить и вешать. Обычно грести кого попало офицеры не желали, а потому дожидались захода в порт торгового корабля, и вербовали матросов, сошедших на берег в поисках выпивки и женщин.

Шанхайская вербовка отличается тем, что к моряку в таверне подсаживается незнакомец, угощает выпивкой, после чего моряк приходи в себя с дикой головной болью на корабле далеко в море, а на вопрос «какого дьявола» ему показывают бумажку и сообщают, что он подписал контракт и пропил аванс. Но это было распространено уже значительно позже, когда насильная вербовка была запрещена законом.

Но, если кому-то кажется что это было сурово, вы ещё не были на испанских галерах. По доброй воле на них практически никто не шел (исключая мальтийцев, которым в виде испытания надо было одно время годик походить на веслах и добровольцев, в основной состав не годных, но повоевать желающих), и максимальный срок, на который человека приковывали к веслам составлял десять лет — просто по той причине что дольше редко кто жил. В отличие от английского флота, кошек тут не было, зато каждый день гребец получал по спине бичом надсмотрщика, и не по одному разу. Так что, при условии такой альтернативы, английский военный флот кажется вполне терпимым. Ну разве что на нем кормежка хуже, тесноты больше, но зато вони меньше и прощаются все пригрешения. Да-да, тому кто вступил в английский флот из камеры смертников — прощались все грехи! Но если такой человек попадался на пиратстве или любом другом деянии, его тут же и без разговоров вешали.