Британская Империя середины восемнадцатого века становилась воистину владычицей морей (а кто-то может сказать что уже стала, суть не в этом), ее амбиции, растущие со времен Кромвеля, достигли непомерных величин, и вот Британия благословляет в поход на разграбление испанских колоний адмирала Вернона. А пока он плывет, правительство начинает чеканить монеты и заготавливать ордена «в честь взятия Картахены» впрок. Однако ныне эти безделушки можно найти только у редких удачливых коллекционеров, потому что весь тираж был переплавлен, и вот почему.

Старый Грог против Полумужа

Все помнят в игре престолов некоего Тириона Ланнистера? Ну, точнее, его героическую оборону Королевской Гавани, и как войска славили его и орали «По-лу-муж! По-лу-муж!»? Я не знаю, задумывался ли об этом Джордж Мартин, и предполагая лучшее, хочу поведать об исторической основе сего невесёлого события. В общем, гавань брали. Правда не Станнис а адмирал Вернон, защищал гавань не карлик, а калека, и звали его не Тирион а испанский адмирал Блас де Лесо. Ну и без брандеров с диким огнем как-то обошлось. Но суть передана верно: Вернон Картахену взять не смог. Как же так вышло?

Как ни странно, косвенно тут виноваты пираты, как настоящие, так и литературные, а точнее набравшая к тому времени популярность «черная легенда», с помощью которой Великобритания старательно выставляла испанцев чванливыми, жестокими, трусливыми ублюдками, не умеющими воевать (чтобы оправдать действия своих каперов, естественно), основную часть таких баек поставляли те, кто в свое время грабил серебряный флот, кое-кто умел писать сам (например, Вудс Роджерс), кто-то не умел, но зато был горазд потрепаться за кружкой эля (а уши Даниэля Дефо всегда были открыты), но так или иначе, британцы стали считать, что испанцы богатые, трусливые и тупые. И соответственно, чтобы взять Картахену, где полно золота, нужно просто взять побольше народу и кораблей, и долбиться этими превосходящими силами об оборону противника пока она не рухнет. Но, так считали британцы, которые о новом свете знали только что там живут долбаные дикари. А что с теми, что сидели в адмиралтействе? А они думали точно так же! Вобавок, удачливый капитан «Скарборо», Ансон, еще туда не пролез (осада Картахены была в 1741, а Ансон вернулся из кругосветки только в 1744), и не имел достаточно влияния чтобы разъяснить гибельность этой затеи, но…

Истина в том, что пираты уже очень долгое время старались не нападать на испанцев. Во-первых потому, что после предыдущих их выходок испанские колонии обзавелись внушительной обороной, во-вторых испанцы всерьез взялись за флот, а строили они хорошо, в третьих, умных и храбрых людей там было хоть ложкой ешь, но все традиционно портили коррупция и протекционизм, по которому все престижные места занимали детишки видных аристократов, а в непристижные отправляли самых умных, дабы те своим разумением не смущали чванливую, разряженную в пух и в прах сволочь королевских кровей (в истории Испании было время, когда королеву втихаря именовали шлюхой, в точности как Серсею, так что полагаю, Мартин все же знал историю).

Короче говоря, дело обстояло так: испанцы понавыдавали кучу патентов коста-гварда оставшимся без работы военным морякам, и те принялись шарахаться вдоль побережья, вылавливая пиратов и контрабандистов, особенно контрабандистов. Из-за них, к слову говоря, и разгорелась война за ухо Дженкинса (casus belli — как-то раз некий Дженкинс притащился в Англию с жалобой на то что испанская береговая охрана отрезала ему ухо, ухо было предъявлено в качестве пруфа).

Противник адмирала Вернона

Блас де Лесо-и-Олаварриета начал свою военно-морскую карьеру во французском флоте в 1701 году как гардемарин. В 1704 году он сражался в войне за испанское наследство как член экипажа франко-испанского флота, который сражался с объединенными силами Великобритании и Нидерландов в нерешительной битве при Малаге (то еще позорище — с каждой стороны по пятьдесят кораблей, которые глушили рыбу залпами, изредка попадая в кого-то из противников. Ни одного корабля не было потоплено, но французы победили по очкам), в этой битве Блас де Лесо лишился ноги — ее оторвало пушечным ядром, и она была ампутирована.

Его служба на флагмане, в Испании и на Сицилии позволила быстро продвинуться в звании до лейтенанта. Участие в обороне французской военно-морской базы в Тулоне стоило ему левого глаза. В 1711 году он служил в испанском флоте у Андре де Пеза, во Флориде. В 1713 году он был назначен капитаном. В 1714 году он получил лишился правой руки при осаде Барселоны. Позже в этой кампании его корабль захватил «Стэнхоуп», под командованием Джона Комбса, чтобы попиариться, испанцы иногда утверждали, что он является семидесятипушечным линкором, но на самом деле это был торгаш о двадцати пушках.

Впрочем, англичане делали то же самое, не суть. Важно что к 25 или 27 годам, в зависимости от источников, Лесо потерял левый глаз, левую ногу ниже колена и способность управлять правой рукой. При этом большую часть времени он ошивался в Новом Свете вместе со своим фрегатом. И что характерно, международная обстановка в те времена была таковой, что вчерашние друзья сегодня могли оказаться врагами, и наоборот — таким образом, счет капитана пополнился двумя призами — французскими фрегатами, взятыми в Атлантике. Затем его присоединили к эскадре, направлявшейся в Тихий Океан, но корабль не потянул, и Лесо вернулся домой, откуда его направили в Средиземное море. Вышибать долги. На этот момент Лесо стал уже адмиралом и в 1730-м году предъявил республике Генуя (да, когда-то была такая республика) счет: или те выплачивают два миллиона песо, которые хранились в местном банке, или он разбомбит город к чёртовой бабушке. Честь испанского флага!

Но слушайте дальше, теперь самая мякотка. Для начала, в 1725 году он женился, в Перу. Затем, в 1732 году на борту своего флагмана, «Сантьяго» он и Хосе Каррильо де Альборнос (вице-король Сицилии) командовали огромной экспедицией в Алжир (тогда — оттоманский протекторат) с более чем 300 кораблями и около 28 000 военнослужащими, в состав которых входили пехота, кавалерия и артиллерия. В битве при Эйн-эль-тюрке они вернули города, оттяпанные Османской империей в 1708 году. Затем была стычка с алжирским пиратом, распечатавшим незадолго до этого пачку люлей местному правителю, Али-Абу Хасану и осадившему его город. Лесо решил, что пора бы с ним кончать, он взял свой флагман (линейный корабль о шестидесяти орудиях), пришел в убежище корсара в заливе Мостаганем, представляющим из себя бастион, защищенный двумя фортами и охраняемый гарнизоном в четыре тысячи мавров, и разбомбил их всех к чертовой бабушке. В последующие месяцы он также установил военно-морскую блокаду, не давая алжирам получить подкрепление из Стамбула, тем самым выиграв ценное время для защиты Орана, пока эпидемия не заставила его вернуться в Кадис. Да, на испанских кораблях с санитарными условиями все было очень плохо.

Итак, уже из этого эпизода уже должно быть ясно, с кем столкнулся адмирал Вернон. В общем, в 1734 году король Испании сделал Лесо адмиралом, а в 1737 году отправил его в Южную Америку с кораблями «Фуэрте» и «Конкистадор» в качестве генерального командующего испанского флота, дислоцированного в Картахене, в современной Колумбии. Блас де Лесо занял свой новый пост непосредственно перед войной за Ухо Дженкинса.